Прочитать бесплатно книгу 📚 В одно касание. Избранное - Александр Непоседа 👍Полную версию
- Дата:17.10.2024
- Категория: Поэзия, Драматургия / Поэзия
- Название: В одно касание. Избранное
- Автор: Александр Непоседа
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В одно касание
Избранное
Александр Непоседа
© Александр Непоседа, 2016
ISBN 978-5-4474-5832-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Энигма
Жар и древность. И гулкость аркады,опьяняет кофейным оттенком.Вся пронизана светом, и легкимМорским сквозняком.Легкий шаг – перестук каблучков!Опрокинув мой утренний сон– освежившись водою холодной– поспешу я навстречу тебе!Любоваться движениям бедер и глаз.И ладоней почувствовать негу,с ароматом горячего тела.И услышать дыхание вечности– тает эхо веков в бесконечности.А в кувшинах вино золотое, и маслооливы. И твой голос, и смех,взволновавший меня – белопенныйприбой в каменистом заливе.
Инфанта
– В 14 лет она уже не могла наблюдать без боли бой быков с гибкими людьми в кроваво-изящных плащах.
Ненавидела ложь.
Читая молитву – видела мечту.
По утрам, пробегая в свежем чистом воздухе просыпающихся садовых аллей, ловила улыбкой встающее солнце. И обжигал холодом ключ в руке.
Им она открывала в тени нависших ветвей кованую калитку, такую тяжелую, что приходилось налечь всем телом – и сразу открывалось море, небо, и узоры каменных замков на холмах.
Вдали, в глубокой синеве, жутко и маняще дышало и поднималось аквамариновое безумие. Замирали легкие невесомые облака.
Протянув руки к лучам, видела в просвете животрепещущую жизнь, таинственный ток своей крови.
Об этом поведал мне пастух, с вырезанным из солнечного диска лицом, темноволосый, кучерявый, широкогрудый, в мягкой опрятной одежде и крепких башмаках.
Нож леппа на поясе – длинное обоюдоострое лезвие и выгнутая, темная полировкой рукоять. Долгая узловатая трость в руке.
Ступивший на росистую лужайку с полотен Караваджо.
На обуви золотилась цветочная пыль.
Присев на камень, вынул кисет, набил трубку, разжег её, оглядывая горы молодыми итальянскими глазами, остановив свой взор на туманной долине – над нею, вздыхало море, вскипало утренним солнцем, нестерпимо горячим, что бывает только здесь, на испанском юге, в разгар средиземноморского лета.
– Как имя этой девочки?
Спросил я, загораясь любопытством.
– Не помню, да и не важно.
Инфанта.
Детство Шахразады
Тебе сегодня шесть исполнилось иль семь.Так жарок полдень, от камней прохлада.Огромный мир. Неведомый совсем.Вот замерла, не поднимая взгляда.О чем-то мать беседует с торговцем.Сейчас бы рассмеяться, да нельзя.И жалко ослика стоящего под солнцем,черны его сливово – влажные глаза.
Лет через десять, древние ступениуслышат легкий торопливый шаг.Закутанная в ткань. Глаз, огненные тени.Тысяче первой ночи теплый полумрак…
Свидание
Он так и не смог понять, что внезапно разбудило его. То ли пронзительный крик чайки, то ли скрип оконных ставен – в узости домов вдоль канала – отметив взглядом на часах «02—15» – самое глухое время ночи – подошел к высокому окну.
Лунный блеск дрожал на черной воде и живописно синеющих, неопрятных стенах. Двумя этажами ниже, напротив, светилось пятно с отражением на воде, и женский силуэт, в одиноко высвеченном теплом прямоугольнике, мелькнул и исчез, свет погас, и на потемневшие стекла будто лег голубой иней.
Запахи воды и крыш, прогретых за день, торопились затопить комнату, и он настежь распахнул шероховатые древние рамы.
Поняв, что теперь не уснуть, прошел через арку в тесную, уютную кухню, обставленную старинной инкрустированной, с бронзовыми гербами, тяжелой мебелью.
За окном неподвижно темнел пышный и страшный сад под фиолетовым небом.
Включив кофеварку, еще раз прочел смс на мобильнике – «24 в 18—40 на площади, на том же месте».
Оставалось два дня, каждый из них – дробились мысли – станет долгим и мучительным ожиданием встречи с нею в этом странном и загадочном городе.
Налив кофе в чашку, бросив туда две ложки сливок, он долго смотрел на белую звезду, кружащуюся в середине шоколадной жидкости и, спохватившись, размешал ее серебряной ложечкой, нарушив ночную тишину звенящей мелодией одиночества.
Три года назад… впрочем, три года будет в июле.
В то утро, когда он вышел на улицу и вдыхая утреннею свежесть, любуясь стелющимся под ногами молочным туманом, когда мокро сверкали и перетекали в сырости стены домов, когда покрытая бархатом зелень, потянувшись вверх – обнимая окна – шурша и весело переговаривалась с блеском воды в каналах – он услышал ее голос.
Обернувшись, увидел в розовой дымке долговязую фигуру гондольера, качающийся траурно-полированный высокий нос гондолы, и легкую женскую тень, окликнувшую его. Она стояла вполоборота, и он успел разглядеть в разрывах тумана трогательную нерешительность, силуэт, облаченный в невесомое, прозрачное, как наваждение над влажным парапетом лестницы.
Жарко вспыхнула медь ограждений, сверкнули стекла витрин – улыбка утреннего солнца – так свершилась их встреча.
Сидя рядом, чувствуя тепло ее бедра, он рассказывал ей о Венеции, она впервые приехала сюда. С мужем, но ему не до нее, все время занят, возвращается поздно, спит до обеда и опять уезжает по делам. В тени моста он решается рассмотреть ее лицо, на нежной щеке маленькая родинка, ресницы долгие и пушистые, чуть припухлые губы.
Сидит прямо, колени плотно сомкнуты и волнуют близостью. Толчок вправо – гондола ныряет в узкий серебристый канал – она прижимается, ища опору, и он перехватывает ее ладонь. Пальцы теплы и невесомы, что ему становится не по себе от прикосновения к ним.
За следующим поворотом они оказываются в жарком солнечном круге, здесь канал широк, заполнен снующими гондолами, горячими сливочными всплесками на воде и прохладными зелеными тенями под высокими бортами. Бегущая серебристая рябь, гортанные возгласы гондольеров, их плавные движения веслами – в слепящем нежном зное венецианского утра. Здания справа и слева – белы до боли в глазах.
Она прикрывает ресницы, вытягивает ноги, выпрямляя их в коленях, и он видит узкую маленькую ступню, охваченную белой паутиной тонких ремешков.
Неуловимое движение – так срывается в полет бабочка, испугавшись набежавшей тени – и волосы рассыпаются по плечам, она поворачивается, в радостном их зеленом блеске отражаются набережная, окна домов, накипание летнего праздного людского движения.
– Давайте завтракать!
Она глазами указывает на аккуратно расставленные столики возле горбатого тяжело-каменного моста. Каждый прикрыт от солнца конусным куполом с кистями.
Круглые столетние столы – под белоснежными скатертями в окружении черных венских стульев. Они совсем пусты в тени здания с красной черепицей на кровле.
От подоконников второго этажа ниспадают глицинии – сиренево-синий туман – касаются маркизы над окнами первого, и все еще изредка вздрагивают от ночной прохлады и росы, стекающей с листа на лист.
Мостовая набережной парит, дрожит жарким маревом. Запахи кофе, свежей выпечки, фруктов, смешиваются с запахами воды, крепкого табака, нагревающихся камней. Сев за столом напротив друг друга – замирают на секунду.
– Не жалеете, что согласились сопровождать меня на прогулке?
– Вовсе нет! Начинаю сожалеть, что этого могло не случиться.
Она протягивает ладонь в сторону мокрой листвы и на ней звонко разбивается хрустальная капля. Дивное летнее утро, изящество руки с теплым матовым оттенком, ее грудной смех – все это вливается в него ярким напитком, словно горячий мед. Завтракали долго, испытывая блаженство, сыр, зелень, устрицы, и наконец – то раскаленный черный кофе в маленьких чашках с мелкими крапинками позолоты, сгущающихся к верхнему краю в полоску.
До груди она скрыта тенью, но горячо глядят глаза, горяч и румянец на щеках, с присущей женской восхитительной ловкостью она вынимает из сумочки необходимое, и в три приема, стремительно, возвращает себе утреннюю свежесть губ.
Быстро взглядывая в маленькое зеркало, спрашивает.
– Вам, правда, непременно надо ехать сегодня?
– Да! Меня ждут, я не могу подводить партнеров. Хотите взглянуть на площадь Сан-Марко? Нам обязательно нужно побывать там. Согласны?
– Конечно! Пойдемте пешком! Вы проводите меня!
Она легко встает из-за стола, протягивает руку, и они выходят под синюю глубину неба с пухлыми дождевыми облаками, закрывшими солнечный диск. Вдвоем пересекают улицу и входят через низкую арку в прохладу узкого тенистого переулка, и за этим тайным поворотом, их будто настигает сладкое пробуждение – не видя и не слыша уже ничего – начинают целоваться, истово, давая передохнуть друг другу, и вновь и вновь соединяя губы.
- Стихотворения - Семен Надсон - Поэзия
- Стихи и поэмы - Константин Фофанов - Поэзия
- Гражданин Поэт. Наши – всё - Дмитрий Быков - Поэзия
- Человек ты мой самый близкий - Ксеня Забкова - Поэзия
- Голос глубин. Избранное - Римид Нигачрок - Поэзия
- Избранное. Патриотическое - Михаил Озеровский - Поэзия
- Совпадение. Поэзия - Александр Непоседа - Поэзия
- Улыбка вечности. Стихотворения, повести, роман - Пер Лагерквист - Поэзия
- На перекрёстке ностальгий. Избранное - Борис Хайкин - Поэзия
- Здрасьте, муза - Ирина Маркова - Поэзия